Преподавательский суррогат
Вместо высшего образования в России.
Федеральное правительство активно обсуждает изменение системы аккредитации вузов. По сведениям ректора НИУ ВШЭ Ярослава Кузьминова, за основу будет взято деление университетов на три разряда: базовый, продвинутый и ведущий. При этом зависеть все будет от количества в образовательном учреждении онлайн-курсов: у лидеров их должно быть очень много, а "аутсайдеров" обяжут использовать наработки сильных университетов страны.
Курс на секвестр
В начале октября Кузьминов заявил "Коммерсанту", что такой вариант изменения системы государственной аккредитации уже обсуждается рабочей группой, в которую входят представители Минобрнауки, Рособрнадзора, Национального совета по профессиональным квалификациям, вузовского сообщества и объединений работодателей.
На заседании группы вице-премьер РФ Татьяна Голикова пояснила, что создание новой системы оценки качества образования просто необходимо. И она в том числе должна усилить мотивацию вузов на повышение качества образовательных услуг.
При этом председатель первичной профсоюзной организации "Университетская солидарность УрФУ" Дмитрий Трынов полагает, что министерство образования надеется с помощью перехода на онлайн-курсы сократить преподавательский штат. По его словам, сейчас реализуется дорожная карта, предполагающая увольнение 20-25 тысяч преподавателей в год.
Объявлять массовые сокращения – это дорого и тяжело. Перманентно это, конечно же, продолжается: обычно тайно, с помощью уплотнения штатов, вынуждения увольняться, - пояснил Трынов. - И вот - инструмент. Отраслевое министерство, которое занимается не развитием образования, а его переводом в состояние летаргического сна. Уменьшением, уплотнением, сокращением финансирования.
По мнению Трынова, в ситуации с внедрением онлайн-образования выживут лишь те преподаватели, которые умеют быстро приспосабливаться к обстоятельствам. "Некоторые переходят на "ту сторону", стараются сами создавать свои курсы", - рассказывает председатель профсоюза.
Онлайн для галочки?
Как полают некоторые эксперты, онлайн-образование может быть только вспомогательным элементом в учебном процессе, но не отдельным его инструментом - как правило, оно используется там, где не хватает средств для обеспечения прямого контакта аудитории с преподавателем.
"Я еще могу понять онлайн-лекцию по философии, обществознанию, экономике… Но как провести лабораторную работу по химии, тоже в сети? – задается вопросом Трынов. - Образовательная деятельность подразумевает не только то, что ты смотришь, как кто-то что-то делает, но и сам пробуешь. Практика – основа нашего восприятия. Я могу хоть сто раз посмотреть, как Усейн Болт пробегает стометровку, но от этого я не пробегу ее за 9,5 секунды".
Фото: WikiMedia
В разном виде онлайн-образование сейчас применяется в ведущих вузах Урала. Однако ни в УрФУ, ни в УрГЭУ, ни в УГГУ не ведут речи о возможности полного перехода в формат работы "студент-компьютер".
В частности, в Уральском государственном экономическом университете "Уралинформбюро" сообщили, что студентам первых курсов тяжело осваивать образовательные программы по видеолекциям.
Статистика "досматриваемости" учебных материалов неутешительна: лишь 3% студентов и 11% преподавателей полностью проходят онлайн-курсы.
В Уральском федеральном университете имени первого президента России Б.Н. Ельцина внедряют онлайн-занятия постепенно. В частности, на разных курсах у студентов появляются так называемые майноры: предметы по выбору. В рамках этого проекта можно изучать и предметы по сети: в зависимости от направления, лекции будут начитывать местные преподаватели или представители столичных университетов.
Когда онлайн-формат майноров испробовали впервые, выяснилось, что многие кафедры и факультеты к нему не готовы. Так, например, в деканатах не представляли, нужно ли проставлять в зачетки оценки за видеокурсы. Ясность появилась к концу сессии: многим студентам пришлось побегать, чтобы закрыть ее без "хвоста" за интернет-пары.
Следует отметить, что сейчас в УрФУ работает еще и так называемый Институт технологий открытого образования. Судя по обещаниям, которые вуз дает потенциальным абитуриентам, в нем можно получить "корочку" строителя, государственного управленца и многих других специальностей, практически не приезжая на занятия.
Впрочем, его директор Александр Карасик уверяет - пока что полностью "уйти в онлайн" у студентов не получится, поскольку даже прогрессивный институт позволяет освоить в интернете лишь половину программ. Для остального придется посещать занятия.
По мнению Карасика, основной плюс онлайн-лекций заключается в более серьезном контроле над освоением материала: "Если сопоставлять качество отдельных дисциплин, то можно сказать, что онлайн-курсы дают результат не хуже, а то и лучше, чем традиционное изучение. Этому способствуют эффективная подача материала и самые передовые образовательные и информационные технологии, применяемые в них".
Маяк для абитуриента
Кроме Минобразования в повсеместном внедрении онлайн-курсов и изменении системы госаккредитации заинтересованы и некоторые крупные вузы. По мнению Дмитрия Трынова, они продвигают новацию ради возможности заработать.
"Сам проект, естественно, составляется в Высшей школе экономики, которая издавна является Немезидой российского образования. С одной стороны, я их понимаю, это позволит освоить еще один, два, три или пять миллиардов рублей, - заметил эксперт. - А что делать провинциальным вузам, которые будут увольнять сотни преподавателей, тем самым вымывая интеллектуальный слой? И что делать людям на периферии? На это наплевать всем, в том числе чиновникам Минобразования".
Разделение вузов страны на три категории Дмитрий Трынов не одобряет. По его мнению, тренд на "рейтингование" и дифференциацию образовательных учреждений продолжается уже несколько лет. Все это началось из-за того, что образование рассматривалось как услуга, а абитуриенты должны были иметь некий ориентир, понимать, насколько престижен вуз.
"Рейтинги задумывались как маяк для потребителя, - объясняет глава профсоюзной организации. - Сейчас же все это превратилось в нелепую гонку: рейтинг ради рейтинга. Кто-нибудь скажет, зачем 15 вузам России гнаться в топ-100 мирового рейтинга QS? Ни один человек, даже тот, кто произносит эти лозунги, не сможет объяснить. Никто не знает!"
По мнению Дмитрия Трынова, не стоит рассматривать образование как самодостаточную систему. Оно работает в связке с другими социальными и духовными институтами:
Существует множество важных международных индексов – благосостояния, демократии, свободы слова, восприятия коррупции… Но никто из власть имущих почему-то не ставит целей занять в них высокие места.
Нонсенс и с национальным рейтингом, в котором крупнейшие вузы сопоставляются с более мелкими. "Как можно сравнивать УрФУ – вуз с бюджетом почти в 9 миллиардов рублей, предположим, с УрГПУ? Понятное дело, что здоровенную махину и крупную корпорацию невозможно сравнить с организацией, у которой ресурсов в десятки раз меньше. Но это делается! Составляется рейтинг, в котором УрФУ на 15 месте, а педуниверситет – на 250", - недоумевает Трынов.
Перед тем, как переводить все российские вузы в онлайн и перекраивать систему аккредитации, Министерству образования РФ стоило бы провести "проверку боем" на каком-нибудь из столичных вузов. Дмитрий Трынов полагает, что идеальным "полигоном" будет Высшая школа экономики. Имея на руках результаты четырехлетнего обучения контрольных групп, можно было бы уже говорить о каких-то инновациях в системе высшего образования. Но чиновники предпочитают ставить опыты сразу на всем вузовском образовании России, пока что еще живом.
Яна БРЫЗГАЛОВА